Натюрморт с серебряной вазой - Страница 3

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

– Вон там… видишь?

Начальник охраны, проклиная женский эгоизм, добросовестно пытался проследить за ее жестом. У воды двигалась фигурка ребенка. Похоже, черный от загара мальчишка торопился куда-то.

– Это слепой… – вырвалось у Глории.

– С чего ты взяла? По-моему, он довольно быстро шагает для слепого. Не спотыкается…

– Ему просто хорошо знакома дорога. Дай сюда бинокль! – скомандовала она.

– Я оставил его дома.

Глория огорченно покачала головой, а Лавров сердито подумал: «Не хватало, чтобы еще раскаленный бинокль болтался у меня на шее!»

Глава 2

Москва

Это был странный и страшный человек. Его звали Иммануил Людвигович Раметов. Сложно произнести даже на трезвую голову, да? А если еще выпить для храбрости, то язык точно заплетется. Тогда Раметов разгневается. Его жутко бесит, когда кто-нибудь ошибается в произнесении сих «священных слов». При этом лицо Раметова бледнеет, глаза наливаются кровью, а рот кривится на сторону. Кажется, еще чуть-чуть, и в уголках его губ начнет пузыриться пена, как у припадочного.

Должно быть, во избежание припадка Раметов требует, дабы все обращались к нему исключительно по фамилии. Господин такой-то. Что ж, весьма разумно.

Магазин «Раритет», которым владел Раметов, находился в старом доме на улице Бахрушина. Этот магазин был под стать хозяину. Довольно мрачное помещение с добротными витринами вдоль стен, с гулкой тишиной, где каждый шелест и шорох многократно подхватывался и усиливался эхом. Обветшалая лепнина на потолке, пыльный хрусталь люстр, массивные багеты, обрамляющие сцены из давно минувшей жизни, колокольчик у двери, возвещающий о долгожданном посетителе.

По правде сказать, покупатели в «Раритет» заглядывали редко. Тем более удивляло полное равнодушие хозяина к сему досадному факту. Он словно не нуждался ни в сбыте своего залежалого товара, ни в деньгах. Вход в магазин и тот располагался не с фасада, а с обратной стороны здания. Чтобы попасть в «Раритет», нужно было зайти во двор – о чем ничто не сообщало. Хозяин не позаботился о самой примитивной вывеске. Разве не удивительно, что господин Раметов не стеснялся в средствах, ездил на приличной машине и одевался со своеобразным щегольством?

Виктора поразила его внешность и манера одеваться. Перед ним стоял коренастый мужичок – явно не голубых кровей, – с брюшком, с нарочито выпяченной грудью и гордо посаженной головой. Волосы его курчавились, и в них не проблескивала седина. Хотя Раметову можно было дать не меньше чем лет пятьдесят. Гладко выбритые щеки чуть свисали, а нос и нижняя часть лица были по-бульдожьи приплюснуты.

Если бы не круглые темные глазки, от которых оторопь брала, то хозяин «Раритета» смахивал бы на собаку. Но у собак глаза другие – даже у злых. А Раметов смотрел с хищной и хладнокровной дикостью. От такого пощады не жди.

Когда Виктор впервые отворил дверь магазина и очутился тет-а-тет с Раметовым, тот холодно усмехнулся, поправил белоснежное кружевное жабо и хрипло осведомился: «Чем могу служить-с?»

Между тем весь его вид говорил об обратном. Служить сей господин никому не собирался, а напротив, норовил этак все устроить, чтобы прислуживали ему.

Виктор пришел наниматься на работу, о чем робко сообщил Раметову, ежась под пристальными глазами-буравчиками.

– Кем же вы желаете у меня работать? – удивился хозяин магазина. – Продавцом? Так я сам справляюсь. Покупателей, как изволите видеть, не густо. В очередь не выстраиваются. Уборщиком? Так у меня уже есть кому порядок наводить. Из соседнего супермаркета барышня подрядилась. Я ею доволен. Она мной, надеюсь, тоже.

Его рот дернулся, как при нервном тике, а руки Раметов убрал за спину и перекатывался с носка на пятку… с пятки на носок.

Виктор опустил взгляд на его ступни и чуть не присвистнул. Туфли у хозяина были отменные, из мягкой кожи и с пряжками. Пряжки небось кучу бабла стоят – Виктор в этом понимал. Он сам имел слабость к хорошей обуви. Пряжки сразу ему в глаза бросились. Диковинные пряжки, как пить дать изготовленные по индивидуальному заказу… с камнями Сваровски. То, что Раметов – оригинал, у него не отнимешь.

Хозяин магазина заметил неподдельное восхищение молодого человека и смягчился.

– Ну-кось… показывай, что умеешь, – сказал он, усмехаясь. – Надоело мне одному из угла в угол шататься. Толковый помощник не помешает. В антиквариате шаришь?

Теперь он поразил Виктора своим жаргоном. Минуту назад изъяснялся не хуже учителя словесности, а теперь шпарит как уличная шпана. Интересный человек Раметов.

– Ты че, в рот воды набрал? Мне немые без надобности.

Виктор спохватился, очнулся. Давай себя расхваливать. Мол, в антиквариате он хотя и не знаток, но все схватывает на лету и быстро обучится. И с компьютером на «ты». И с людьми общаться привык, знает, как их увлечь, как правильно предложить товар…

Раметов слушал со скептической гримасой на лице. В его глазах читался вопрос: что же ты, молодец, при таких талантах да без работы? Ежели все сказанное правда, тебя всюду с руками оторвут, а ты пришел в частную лавочку себя предлагать. Без перспектив. Без большой зарплаты.

– У меня, мил человек, карьеру не сделаешь, – лениво произнес Раметов. – И капиталом не обзаведешься. Место тут тихое, неприметное. Рекламы опять же никакой. Продажи ничтожные. Выручка смешная.

– Я знаю, знаю! – закивал претендент. – Устал я от суеты, от текучки. Душа покоя просит. Не все в жизни деньгами мерится.

– Душа-а? – с неприятной язвительностью протянул хозяин. – Ну-ну… тут ты прав, парень. Душу ублажить надобно. Всенепременно.